Максим Чмерковский: Мне, если честно, наплевать, что обо мне думают

За глянцевой и практически идеальной телекартинкой «холостяка» находится очень живой, настоящий и искренний человек. Максим рассказал о том, что больше всего любит и что его раздражает, о своей жизни в Америке и Украине и поделился забавными историями, которые с ним происходили, в интервью для журнала Story.

— Какие самые нелепые сплетни о себе приходилось читать и слышать?
— У меня нет администратора. Ваши медиа еще пишут, что у меня райдер сумасшедший. И что я буду с Собчак вести какую-то передачу. Я даже не знаю, кто это. То, что я с Сашей Шульгиной и у нас будет ребенок.

Честно — меня веселит, когда какой-то толстый человек, который ничего собой не представляет и никогда представлять не будет, где-то (как говорят у нас в Америке, «у мамы в подвале»), сидит в компьютере и строит из себя пуп земли. Интернет — такая штука, которая дала людям иллюзию: многие начали считать, что они что-то могут. Например, сказать что-то обидное. Когда я вижу «Anonimus» — мне становится смешно. Потому что я — вот я, сижу здесь, и мои слова исходят от меня. А то, что говорит «анонимус», мне по фигу, потому что это неизвестно кто, я тебя не вижу, тебя вообще никто никогда не увидит. И поэтому меня не могут эти слова обидеть — они для меня не имеют никакого веса. Надеюсь, что до этих людей когда-нибудь дойдет, что, чем их больше, тем я становлюсь сильнее. А если они хотят, чтобы меня не стало, они должны все отключиться, уйти в «игнор». Вот тогда я, наверное, подумаю — может быть, я что-то делаю не так. Но пока говорят гадости, мне очень приятно.

— Вокруг вашей персоны создан нездоровый ажиотаж. Наверное, приходится ставить какие-то барьеры, чтобы отвадить настойчивых поклонниц?
— Через окна в отель не лезут. Я спокойно отношусь к сложившемуся положению. Честно говоря, я многого не слышу и не замечаю. Но, конечно, знаю о повышенном внимании ко мне. Меня учили с самого начала, что нет плохого пиара. Но я фиктивно ничего не создаю. Есть очень много людей без проектов, которые пойдут морду кому-нибудь набьют, или напьются, или выйдут из машины без трусов, — это когда нет ничего в жизни, а нужно как-то оставаться на плаву. Мне это абсолютно не надо. Поверьте, я хочу, чтобы у меня было пару дней для того, чтобы просто полежать. Клянусь — просто полежать. Но для того, чтобы прийти в себя, мне нужен ровно один перелет. То есть прилетел домой (а это 11 часов в самолете), выхожу — и мне кажется, что я провел неделю, ничего не делая. И я уже готов бежать, скакать дальше.

— Как сейчас выглядит ваш рабочий день?
— На съемках я нахожусь с десяти утра до одиннадцати вечера. Мой график максимально сжат. Я не смог выделить на съемки больше двух недель. За это время надо снять целый сезон шоу. Мы «высасываем» из 13 рабочих часов каждую минуту для работы. Я на ногах все время. Прихожу в гостиницу — и сразу лицом в подушку.

— Вы не раз говорили, что вы человек очень семейный. При этом вы достаточно закрыты, а значит, в ваш самый ближний круг мало кто попадает?
Наоборот. Мы очень открыты. Но часто случались ситуации, когда нас обижали: мы подпускали человека очень близко к сердцу, а он гадил в душу и уходил. Мимо нас проходят тысячи людей — работа на студии, люди в танцевальном бизнесе, сейчас все эти голливудские дела. Поток колоссальный. И я для себя вывел формулу: из ста один остается. Есть люди, мимо которых за всю жизнь проходят двести человек, и если они подружатся с двумя — уже хорошо, это и есть их круг общения. Я же раз в месяц — раз в полгода нахожу человека, который может стать мне близок, который может стать «нашим». Если же я буду закрыт, то есть вероятность пропустить этого одного. А этого делать нельзя. Конечно, остальные 99 дебилов делают так, что ты хочешь закрыться и не доверять людям, но лучше уж я буду открытым. Я уже натренирован, легче воспринимаю обиду и боль. Да и пишут-то чушь всякую. Однажды я на «Танцах» что-то сказал, меня неверно поняли, «Твиттер» взорвался — и я получил одно из сообщений: «Езжай обратно в свою гребаную страну, лучше бы мы бомбили ее, чем Ирак». Ну явно полный дебил человек, непонятно что сказал. Когда здесь был этот «Холостяк» и я сделал, как многие считают, неправильный выбор, здесь в том же самом «Твиттере» пишут: «Вонючий жид, иди учись прыгать с девятого этажа». Я посмеялся: такой оборот — фантастика!

— Все-таки вас в Украине несколько идеализируют, на пьедестал поставили.
— Да люди всегда идеализируют. Хотя нет, не всегда: кто-то поставил на пьедестал, а кто-то слил в туалет. Но я и понятие «идеальный человек» очень далеки друг от друга. Считаю, что есть много вещей, над которыми мне еще нужно очень долго работать. Правда, в силу возраста я уже нахожу черты, которые не считаю нужным менять, поэтому пусть остаются такими, какие есть.

— Например?
— Например, если кому-то не нравится моя манера общения — идите лесом. В Америке считают, что я такой суровый. Но мне, если честно, насрать, что обо мне думают в Америке, потому что мой метод на «Танцах со звездами» работает. Вот вчера разговаривал со своим менеджером, он мне говорит: «Ой, тебя Дениз Ричардс в своей книге немножко «полила». У нас очень хорошие отношения с Дениз, поэтому я удивился. Менеджер объясняет: «Она написала, что ты очень суровый учитель».

— Максим, с вами в Украине не случалось забавных историй вроде неожиданно всплывших дальних родственников или друзей детства?
— «Учились с тобой» — да. Показывают фотографии. Я вижу, что это я, но я никого не помню. Когда я уезжал из страны, тут друзей особо не было, родственников тоже. Но мы спрашивали у бабушки — с такой фамилией мы просто обязаны быть наследниками чьими-то! И лет восемь тому назад бабушка звонит нам, смеется, рассказывает, что на Западной Украине нашли какой-то замок, якобы Чмерковских, и ей позвонили, спросили: «Не хотите ли вы подать на права?» Оказалось, что здание использовалось как библиотека, и если бы мы подали на права, туда пришлось бы вложить такие деньги… Бабушка сказала, что дарит эти руины.

— Расскажите, какое кино вы смотрите, какую музыку слушаете, какие книги читаете…
— Я не думаю, что развитый образованный человек может себя зациклить на одном стиле или направлении. Сегодня мне нравится какая-нибудь Шакира, завтра мне поднимают настроение «роллинги», послезавтра — Имоджен Хип, потом Шаде легендарная. Вот, кстати, карьера у человека: она выпустила всего два альбома, и уже 20 лет — ведущая в своем направлении. Неумирающие The Beatles, Элвис Пресли… Выходят новые ребята — мне все нравится. То же самое с книгами и фильмами: я могу и подумать, и поплакать, и поудивляться. Обожаю мультфильмы, а иногда мне нравится смотреть тупой боевик и видеть, как все это взрывается, как в «Трансформерах».

— Что доставляет вам сейчас максимальное неудобство?
— Я бы мог сказать, что отвечать на вопросы журналистов. Но я считаю, что лучше так, чем по-другому. Половина, да даже больше — 70 % населения мира находится в сложнейшей ситуации. Банкротство банков, забастовки, непонятно что в Азии. Пусть самым плохим в моей жизни будет отвечать на вопросы или читать в Интернете о себе какую-то фигню.